Неточные совпадения
Казалось бы, ничего не могло быть проще того, чтобы ему, хорошей породы, скорее богатому, чем бедному человеку, тридцати двух
лет, сделать предложение княжне Щербацкой; по всем вероятностям, его тотчас признали бы хорошею партией. Но Левин был влюблен, и поэтому ему казалось, что Кити была такое совершенство во всех отношениях, такое существо превыше всего
земного, а он такое
земное низменное существо, что не могло быть и мысли о том, чтобы другие и она сама признали его достойным ее.
Около фанзы росли две лиственницы. Под ними стояла маленькая скамеечка. Ли Цун-бин обратился к лиственницам с трогательной речью. Он говорил, что посадил их собственными руками и они выросли большими деревьями. Здесь много
лет он отдыхал на скамейке в часы вечерней прохлады и вот теперь должен расстаться с ними навсегда. Старик прослезился и снова сделал
земные поклоны.
Получив этот ответ, он немедленно написал к графине, что согласен — но что просит ее предварительно разрешить ему следующее сомнение, с кого ему получить заплаченные деньги в том случае, если Энкиева комета, пересекая орбиту
земного шара, собьет его с пути — что может случиться за полтора
года до окончания срока.
Разумеется, тут одно оправдание: что поступок в некотором роде психологический, но все-таки я не мог успокоиться, покамест не завел,
лет пятнадцать назад, двух постоянных больных старушонок, на свой счет, в богадельне, с целью смягчить для них приличным содержанием последние дни
земной жизни.
…Помолитесь за моего бедного брата Петра. Сию минуту получил письмо из Варшавы. Он 5 сентября там кончил
земные страдания, которые два
года продолжались. Похоронили его в Воле,где легли многие тысячи 30-го
года. [Воля — предместье Варшавы, где в 1830 г. погибли участники польского национально-освободительного движения, жестоко подавленного Николаем I.] Там теперь православное кладбище.
…С тех пор как я не беседовал с вами, в наших списках опять убыль: М. А. Фонвизин 30 апреля кончил
земное свое поприще в Марьине, где только
год пожил. Жена его осталась горевать на родине. — Вслед за тем получили известие о смерти Павла Созоновича.
Затем, когда все
земное было им совершено, он сам, motu proprio, [добровольно (лат.)] вышел в отставку с приличною пенсией (это было
лет за десять до упразднения крепостного права) и поселился у себя в Воплине.
Тысячу
лет тому назад ваши героические предки покорили власти Единого Государства весь
земной шар.
— Многие имеем указания, — повторил тот, уклоняясь от прямого ответа, — откапываются поглощенные землей города, аки бы свидетели тленности
земной. Читал я, сударь, в нынешнем
году, в «Московских ведомостях», что английские миссионеры проникли уж в эфиопские степи…
Пусть их связывает восьмилетняя корпусная дружба (оба оставались на второй
год, хотя и в разных классах), но Жданов весь какой-то
земной, деревянный, грубоватый, много ест, много пьет, терпеть не может описаний природы, смеется над стихами, любит рассказывать похабные анекдоты.
Однако по смутным воспоминаниям соображали они, что Крым — это
земной рай, где растет виноград и зреют превкусные крымские яблоки; что красоты Кавказа живописны, величественны и никем не описуемы, кроме Лермонтова; что Подольская губерния лежит на одной широте с Парижем, и оттого в ней редко выпадает снег, и
летом произрастают персики и абрикосы; что Полесье славится своими зубрами, а его обитатели колтунами, и так далее в этом же роде.
— Это уж их дело, а не мое! — резко перебил его Марфин. — Но я написал, что я христианин и масон, принадлежу к такой-то ложе… Более двадцати
лет исполняю в ней обязанности гроссмейстера… Между господами энциклопедистами и нами вражды мелкой и меркантильной не существует, но есть вражда и несогласие понятий: у нас, масонов, — бог, у них — разум; у нас — вера, у них — сомнение и отрицание; цель наша — устройство и очищение внутреннего человека, их цель — дать ему благосостояние
земное…
Великопостная служба, так знакомая еще с далекого детства, в родительском доме, торжественные молитвы,
земные поклоны — все это расшевеливало в душе моей далекое-далекое минувшее, напоминало впечатления еще детских
лет, и, помню, мне очень приятно было, когда, бывало, утром, по подмерзшей за ночь земле, нас водили под конвоем с заряженными ружьями в божий дом.
А Акулька на ту пору с огорода шла; как Филька-то увидал ее, у самых наших ворот: «Стой!» — кричит, выскочил из телеги да прямо ей
земной поклон: «Душа ты моя, говорит, ягода, любил я тебя два
года, а теперь меня с музыкой в солдаты везут.
Владимир принялся рьяно за дела; ему понравилась бюрократия, рассматриваемая сквозь призму девятнадцати
лет, — бюрократия хлопотливая, занятая, с нумерами и регистратурой, с озабоченным видом и кипами бумаг под рукой; он видел в канцелярии мельничное колесо, которое заставляет двигаться массы людей, разбросанных на половине
земного шара, — он все поэтизировал.
И тут были другие, не только составлявшие себе к двадцати пяти
годам имя, но уже умиравшие, свершив в литературе все
земное.
— В столь юные
годы!.. На утре жизни твоей!.. Но точно ли, мой сын, ты ощущаешь в душе своей призвание божие? Я вижу на твоем лице следы глубокой скорби, и если ты, не вынося с душевным смирением тяготеющей над главою твоей десницы всевышнего, движимый единым отчаянием, противным господу, спешишь покинуть отца и матерь, а может быть, супругу и детей, то жертва сия не достойна господа: не горесть
земная и отчаяние ведут к нему, но чистое покаяние и любовь.
— Зачем мозговые центры и извилины, зачем зрение, речь, самочувствие, гений, если всему этому суждено уйти в почву и в конце концов охладеть вместе с
земною корой, а потом миллионы
лет без смысла и без цели носиться с землей вокруг солнца?
Чтобы заглушить мелочные чувства, он спешил думать о том, что и он сам, и Хоботов, и Михаил Аверьяныч должны рано или поздно погибнуть, не оставив в природе даже отпечатка. Если вообразить, что через миллион
лет мимо
земного шара пролетит в пространстве какой-нибудь дух, то он увидит только глину и голые утесы. Все — и культура, и нравственный закон — пропадет и даже лопухом не порастет. Что же значат стыд перед лавочником, ничтожный Хоботов, тяжелая дружба Михаила Аверьяныча? Все это вздор и пустяки.
Но такие рассуждения уже не помогали. Едва он воображал
земной шар через миллион
лет, как из-за голого утеса показывался Хоботов в высоких сапогах или напряженно хохочущий Михаил Аверьяныч и даже слышался стыдливый шепот: «А варшавский долг, голубчик, возвращу на этих днях… Непременно».
Здесь он недурно исполнял роли благородных отцов и окончил мирно свое
земное странствие в Москве, каким-то путем попав на небольшие роли в Малый театр. Иногда в ресторане Вельде или «Альпийской розе» он вспоминал свое прошлое, как он из бедного еврейского местечка на Волыни убежал от родителей с труппой бродячих комедиантов, где-то на ярмарке попал к Григорьеву и прижился у него на десятки
лет.
Деньги для Долинской никогда не имели никакой цены, а тут, отдаваясь с
летами одной мысли о житье по слову божию, она стала даже с омерзением смотреть на всякое
земное богатство.
— Я вам, мамаша, могу снисхождение сделать. В сей
земной жизни буду вас питать на старости
лет в юдоли, а когда помрете, на свой счет похороню. Сказал — и верно.
Горничные потихоньку засмеялись над простодушием прачки. Лакеи тоже выдвинулись из лакейской, но они стояли молча; только один из них,
лет шестидесяти старик, в длинном замасленном сюртуке и в белых воротничках, клал беспрестанно
земные поклоны и потихоньку подтягивал дьячку. Церемония кончилась.
Но, милая моя, самая суть, самый гвоздь легенды заключается в том, что ровно через тысячу
лет после того, как монах шел по пустыне, мираж опять попадет в
земную атмосферу и покажется людям.
— Да, конечно. Вас, людей, ожидает великая, блестящая будущность. И чем больше на земле таких, как ты, тем скорее осуществится это будущее. Без вас, служителей высшему началу, живущих сознательно и свободно, человечество было бы ничтожно; развиваясь естественным порядком, оно долго бы еще ждало конца своей
земной истории. Вы же на несколько тысяч
лет раньше введете его в царство вечной правды — и в этом ваша высокая заслуга. Вы воплощаете собой благословение божие, которое почило на людях.
Не прошло трех ночей, как высокий курган
Воздвигся с крестом и чалмой,
И под ним тот пришлец из восточных стран
Зарыт — но не силой
земной!
И с тех пор, каждый
год, только месяц взойдет,
В обитель приходит мертвец,
И монахам кричит (так молва говорит),
Чтоб крестили его наконец!..
Простудился и Егор Тимофеевич: у него был жестокий насморк, и, кроме того, он потерял голос, так что говорил сиплым, но громким шепотом. Но чувствовал он себя великолепно. За
лето он вырастил сам, своими трудами, огромную тыкву и поднес ее фельдшерице; та хотела отнести ее на кухню, но Егор Тимофеевич не позволил, сам выбрал ей место на столе и часто забегал в комнату взглянуть на нее; тыква смутно напоминала ему
земной шар и говорила о чем-то великом.
Право, выходило так, точно все мы живем не на земле, а на Марсе ли на Венере, или на другой какой-нибудь планете, куда видимые
земные дела достигают через огромные промежутки времени в целые недели, месяцы и
годы.
Люди окружены целой атмосферой, призрачной и одуряющей, всякий человек более или менее, как Матренина дочь (зри выше), с малых
лет, при содействии родителей и семьи, приобщается мало-помалу к эпидемическому сумасшествию окружающей среды (немецкие врачи называют эту болезнь der historische Standpunkt [исторической точкой зрения (нем.).]); вся жизнь наша, все действия так и рассчитаны по этой атмосфере в том роде, как нелепые формы ихтиосауров, мастодонтов были рассчитаны и сообразны первобытной атмосфере
земного шара.
— В странстве жизнь провождаем, — ответил Варсонофий. — Зимним делом больше по деревням, у жиловых христолюбцев, а
летом во странстве, потому — не холодно… Ведь и Господь на земле-то во странстве тоже пребывал, оттого и нам, грешным, странство подобает… Опять же теперь последни времена от козней антихриста подобает хранити себя — в горы бегати и в пустыни, в вертепы и пропасти
земные.
Исчезнут для меня все прелести
земные;
Ливанское вино престанет вкусу льстить;
Преклонится от
лет слабеющая выя,
И томною ногой я должен в гроб ступить.
В показании же хозяйкином значилось, что «Семен-от Иванович, млад-голубчик, согрей его душеньку, гноил у ней угол два десятка
лет, стыда не имея, ибо не только все время
земного жития своего постоянно и с упорством чуждался носков, платков и других подобных предметов, но даже сама Устинья Федоровна собственными глазами видела, с помощию ветхости ширм, что ему, голубчику, нечем было подчас своего белого тельца прикрыть».
О сладкий, нам знакомый шорох платья
Любимой женщины, о, как ты мил!
Где б мог ему подобие прибрать я
Из радостей
земных? Весь сердца пыл
К нему летит, раскинувши объятья,
Я в нем расцвет какой-то находил.
Но в двадцать
лет — как несказанно дорог
Красноречивый, легкий этот шорох!
Один ученый сделал расчет, что если человечество будет удваиваться каждые 50
лет, как оно удваивается теперь, то через 7 000
лет от одной пары разведется людей столько, что если бы их тесно прижать плечо с плечом по всему
земному шару, то поместится на всем
земном шаре только одна двадцать седьмая часть всех людей.
И по малом времени умер Данило Филиппыч, а
лет через пятнадцать по кончине его Иван Тимофеич отошел от
земной жизни, и схоронили его в Москве при церкви Николы в Грачах.
Давно уж,
лет полтораста тому назад, явилось у хлыстов верованье, что на горе Арарате для них будет насажден новый
земной рай, и только одни они будут в нем наслаждаться вечным блаженством.
— Красота-то где будет церковная? Ведь без малого двести
годов сияла она в наших часовнях, двести
годов творились в них молитвы по древнему чину за всех христиан православных… И того лишиться должны!.. Распу́дится наше словесное стадо, смолкнет пение за вся человеки и к тому не обновится… Древнее молчание настанет… В вертепах и пропастях
земных за имя Христово придется нам укрываться…
— Конечно. Что же может быть проще того, что все люди по случайностям не доживают на земле своего времени! Век человеческий здесь, по библейскому указанию, семьдесят
лет и даже восемьдесят, а по случайностям человечество в общем итоге не доживает одной половины этого срока, и вас нимало не поражает эта ужасная случайность? Я желал бы, чтобы мне указали естественный закон, по котору человеческому
земному организму естественно так скоро портиться и разрушаться. Я полагаю, что случайности имеют закон.
В моих тогдашних корреспонденциях (и в газете"Москвич", и в"Русском инвалиде") я часто возвращался к парламентским выступлениям государственного министра, который кончил свое
земное поприще как"верный пес"Бо-напартова режима и после его падения 4 сентября 1870
года.
Пятнадцать
лет я внимательно изучал
земную жизнь.
Достаточно ей было побыть в покоях полчаса, как ей начинало казаться, что она тоже робка и скромна, что и от нее пахнет кипарисом; прошлое уходило куда-то в даль, теряло свою цену, и княгиня начинала думать, что, несмотря на свои 29
лет, она очень похожа на старого архимандрита и так же, как он, рождена не для богатства, не для
земного величия и любви, а для жизни тихой, скрытой от мира, сумеречной, как покои…
Венчанного узника не стало в тюрьме, и Афанасья Никитина не видать уже было в ней. Знать, Дмитрия Иоанновича выпустили на свободу?.. Да, господь освободил его от всех
земных уз. Вот что пишет летописец: «1509
года, 14-го февраля, преставился великой князь Дмитрий Иоаннович в нуже, в тюрьме». Герберштейн прибавляет: «Думают, что он умер от холода или от голода или задохнулся от дыма».
Лето 1746
года было замечательно по стоявшей прекрасной погоде. Его нельзя было назвать сухим, так как Господь посылал дождика в меру и в воздухе чувствовалась та благорастворяющая влага, которая так необходима для изобилия
земных плодов.
— Антоний, мне уже пятьдесят один
год от рождения и недолго жить на свете: воспитанный в правилах нашей христианской церкви, издавна несогласной с латинскою, могу ли изменить ей пред концом
земного бытия своего? День суда небесного близок: он и явит, чья вера, ваша ли, наша ли, истинная и святая. Но говори, если хочешь.
Прошло около трех
лет со дня неожиданных смертей князя Владимира Яковлевича и Капочки. Они спали вечным, тихим сном на кладбище Симонова монастыря, сохранив в своих холодных могилах тайну их смерти. Они были спокойны и бесстрастны и, конечно, не в пример счастливее тех, которые еще влачили тяжелую
земную юдоль.
Лишенный имения, прав гражданина, отечества, с одною честию, которой не в силах отнять у меня соединенные приговоры всех владык
земных, я вынужден был, после нескольких
лет изгнанничества среди гостеприимных, свободных Альпов, искать себе гражданской жизни.
Если бы кто-нибудь спросил Ирену, зачем она пошла в лес именно на то место, где была вчера с Анжеликой Сигизмундовной, вопрос этот очень бы смутил ее и она не знала бы, что на него ответить. Она шла искать того, что ищет всякий, молодой и старый, во все времена
года, на всем пространстве
земного шара: она шла искать счастья.
«Если бы пристроиться к какой-нибудь богатой старушке или еще лучше к замужней женщине средних
лет…» — мечтал он, глотая слюнки от одного предвкушения благ
земных, имеющихся очутиться в его власти в подобном положении.
— Дело не в
летах, но это такая воплощенная чистота и невинность, такое нечто не от мира сего, что мне страшно подумать сказать ей наше
земное слово любви.